В центре сюжета оказывается фигура, парадоксальным образом сочетающая в себе безудержное, почти гротескное веселье и фанатичную, искаженную любовь к родине. Этот персонаж, самопровозглашенный страж национальных идеалов, выбрал для себя путь тотального очищения страны от тех, кого он считает предателями, врагами и просто недостойными элементами. Его методы далеки от героических – это кровавый, безжалостный карнавал насилия, облеченный в абсурдную, театральную форму. Каждое его появление превращается в спектакль, где черный юмор соседствует с жестокостью, а патриотические лозунги звучат как издевательский рефрен на фоне хаоса и разрушений. Его путь усеян трупами, а мотивация, искренняя в своей основе, извращена до неузнаваемости, создавая образ суперзлодея, который искренне верит, что творит благо, пусть и огнем и мечом. Этот нелегкий поиск мнимых преступников становится его навязчивой идеей, крестовым походом, в котором стирается грань между правдой и манией, между защитником и палачом. Однако за этим фасадом неутомимого борца и шутовского агента хаоса скрывается иная, глубоко личная драма, которая оказывается не менее, а возможно, и более сложной, чем его публичные кровавые предприятия. Параллельно безумным дракам и экстравагантным схваткам с силами порядка или другими антагонистами, герой вынужден обратиться к своему прошлому, к фигуре отца. Эти попытки помириться, наладить разорванную связь, становятся для него самым невероятным и рискованным приключением. Здесь нет места привычному оружию или эффектным приемам – только неуверенность, старые обиды и призраки несказанных слов. Этот внутренний конфликт, борьба за признание и прощение, рисует его уже не просто как силу природы или карикатурного злодея, а как травмированного человека, чья ярость к миру может корениться в личной боли. История таким образом сплетает два плана: гротескно-эпический, полный экшена и абсурда, и тихий, человеческий, где решается судьба его души, а итогом этого странного пути может стать не триумф, а горькое прозрение или, наоборот, долгожданное примирение, способное изменить все.